Пальмовые мысли
Признаться, по пути во Вьетнам мечталось о бамбуковой хате, посреди которой тазик с водой, печатная машинка и метла для разгона насекомых (турагенства даже рекомендуют брать репелленты и бояться малярийных комаров). И чтобы обязательно за окном пальба, рокот редких вертолетов и враждебные джунгли.
К сожалению все оказалось слишком не так. Вьетнамцы перестарались и отгрохали громаднейший прибрежный комплекс Lang Co из нескольких отелей, у которых звезд больше, чем на борту советского истребителя. Бильярд, гольф, карты вин, сигарные комнаты и ничем нелимитированная вежливость персонала. Все это примерно в часе езды от ближайших городов, что осознаешь не сразу, ибо кажется, будто отель сам по себе отдельный город. В Angsana Lang Co даже свои водные каналы есть, помимо привычных всякому туристу бассейнов.
В турзоне практически все говорят по английски, если повезет, наткнешься на русскоговорящего товарища. Спрашиваю одного из них — а как вообще во Вьетнаме, смотрят фильмы голливудские про войну. Ну там «Рэмбо 2», «Охотник на оленей» или «Апокалипсис сейчас»?
«Конечно смотрим! Мы тоже любим развлечься. Но никто подобные американские фильмы всерьез не воспринимает. Вот возьми того же Рэмбо — это же курам на смех, как он воевать с нами собирается. С его экипировкой и навыками он в джунглях бы и дня не продержался. Американец же не сможет питаться тем, что подвернулось, ему консервы нужны. Мусорить после себя будет. А партизаны как увидят следы его жизнедеятельности, так мгновенно вычислят и найдут. И нет американца. Впрочем мы пленных особо и не трогали. Часто дети находили их первыми, например, подбитых летчиков, а у них можно было еду взять, парашют, полезное что-то, а потом уже приходили взрослые и брали янки под арест. В ямы сажали их, как в кино — было дело, не скрываем. Но куда их еще было девать? Мы же и сами не в небоскребах жили.»
Что поражает более всего во вьетнамцах — как эти тихие и далеко не самые мощные люди на планеты Земля умудрялись героически сопротивляться колоссальной вооруженной армаде. Неудивительно, что русские нашли в них некую родственную, товарищескую душу.
Хотелось заглянуть в какой-то военно исторический музей, но при отеле такого, конечно не нашлось — там массаж, спа, бассейны и сигарные комнаты. И очень красиво. Интернет, кстати, быстрый и вседоступный. Как выяснилось потом — в туристических заведениях и отелях никаких ограничений по доступу нет, но за это хозяева заведения платят нешуточные лицензионные сборы. Для простых граждан же повсеместно в стране работает свой коммунистический файервол.
Императорский город в Хюэ
Утром спецкора разбудил телевизор с новостями про… Путина. Здесь его очень любят. Вьетнамцы считают, что мы своего президента не ценим, не бережем. Для них он — опора и защита, гарант стабильности и безопасности.
Не так, чтоб Вьетнам жил в окружении врагов, совсем не так — туристов из США, Австралии, Китая — да отовсюду — здесь колоссальное количество. Россияне по турпотоку лишь на шестом месте. На вопрос, как уживаются вьетнамцы с корейцами, китайцами, камбоджийцами был получен ответ, что в политическом плане, может, не все гладко, однако чисто на личном психологическом уровне все азиаты чувствуют себя добрососедями. Иначе и нельзя — жизнь в эти краях нелегкая, и без поддержки и сотрудничества ни один бы народ не выжил тут.
Из отеля Lang Co тем временем стартовал автобус в императорский город Хюэ. Огромная крепость с плацами, садами, бывшими гаремами и защитными рвами. В незапамятные времена здесь размещалась столица государства вьетнамского. Впечатляет. Как и красный флаг над цитаделью. Внутри — чугунные пушки португальского литья. Пострелять ядрами туристам не дают,
жаль.
Где-то в тех же краях есть и Гробница Минь Манга, местного великого правителя-реформатора, навроде нашего Петра Великого. Гробница окружена прудами с рыбой и стенами, нагуляться там можно вволю, но самой усыпальницы не увидишь — она огорожена. И ходит слух, что императора в ней нет, а это лишь ложная обманка, чтобы враги не нашли.
Сам город Хюэ развлекает туристов как может. Корреспондента MAXIM нарядили в национальный костюм и повезли на велорикше к плавучему ресторану с живой музыкой. Очень советуем выскочить хоть ненадолго на верхнюю палубу — судно проходит почти впритык под мостами, и если стоишь наверху, то нужно пригибаться, чтобы не стукнуться о каменный городской мост своей далеко не каменной головой.
Многие реки во Вьетнаме, кстати, имеют дивный колер — с примесями желтого. Говорят, из-за какой-то местной глины. Глядя на такое тотчас вспоминается мегахит 1970 года «Yellow River» — хотя формально песня повествует о солдате времен американской гражданской войны, вышла-то она в самый разгар вьетнамских сражений, и для многих ветеранов «желтая река» — именно вьетнамская желтая река, а не какая-то там древняя абстракция.
Хойан
На следующий день вьетнамцы решили показать журналу MAXIM Хойан — это их местная Венеция, с речками, мостами и бесконечными рынками. В какой-то момент стало казаться, что этот город и состоит из одного безграничного рынка. В хорошем смысле. В хорошем, потому что для рынка непривычно чисто.
В одном из трактиров на забитой туристами набережной спецкор попросился в уборную — его провели в задние комнаты, где вместо складов с пивом и боеприпасами он увидел типичную коммуналку с вопящими детьми, полуразрушенной мебелью, пеленками на веревках и ржавым телевизором. В общем, закулисье Вьетнама от витрины отличается радикально. Очень желаем им там, чтобы в ближайшие годы изнанка стала выглядеть не хуже фасада. Вьетнамцы это заслужили!
Также удивляло, что в местных городах странная недоделанная культурная жизнь. Танцевать и петь на улицах они горазды, причем толпами. Но вот купить обычный диск с местной музыкой оказалось несбыточной мечтой. Кинотеатров тоже исчезающе мало.
«Мы по кинотеатрам особо не ходим», — признался гид, — «Работы много, не до того».
«А есть среди молодежи неформалы — ну там панки, металлисты, байкеры?», — продолжал выпытывать секретную информацию спецкор MAXIM.
«Только среди детей высокопоставленной номенклатуры», — тотчас последовал ответ, — «У них-то точно всегда есть время, а — главное — деньги на то, чтобы наряжаться крутыми и выдавать себя за продвинутую молодежь».
Все как в СССР начала 80-х — быть неформалами без ущерба для себя и своих семей могли лишь мажоры. А как же иначе, если кожаная косуха была предметом неслыханной роскоши, а импортная грампластинка стоила как месячная зарплата.
Где-то в тех же местах — уж и не упомнить где точно, затащили русских туристов на гордость местного народного промысла — шелковую фабрику. «Вот тут у нас бабочка-шелкопряд растет, здесь кокон в кипяток окунают, а вот тут женщины его на нитки распускают, а вот тут…».
Процесс, надо сказать, адски сложный. И ручной. Дома точно не повторить ни за какие коврижки. Поневоле начинаешь понимать, отчего денег астрономических просят за шелковые рубашки да пододеяльники. Между тем из чана, где варятся личинки шелкопряда, доносится странный запах чего-то полусъедобного.
«Вы ведь не пробовали есть личинку шелкопряда? А можно!», — восторженно предложила экскурсовод. Никто не соглашается. Стало очень обидно за русских туристов, потому спецкор MAXIM вызвался съесть вареную гусеницу. Её вынули из чана, расчистили и вручили. Гусеница смахивала на очень твердый хвост очень больной креветки. Целиком её посоветовали не есть, а лишь высосать мясо из кокона. На вкус оказалось нечто вроде курицы. И, да — наш спецкор не отравился, выжил.
Вечером в награду за этот подвиг, его переселили в соседний отель Banyan Tree Lang Co — с прудами, реками, отдельными бунгало и электромобилями (пешком там не каждый осилит хождение от хижины до бара).
В бунгало посланец MAXIM проигнорировал бассейн и джакузи, но зато с радостью обнаружил гигантский стереокомплекс. Включил хэви-метал погромче и под шумок долго думал о судьбах человечества и вьетнамского народа в частности. А после полуночи пошел гулять по территории и обнаружил, что по ночам отель — как безлюдный, но освещенный роскошный город. Будто всех зомби слопали. Пост-апокалипсис нашей мечты!
Окончание следует.
MAXIM благодарит авиакомпанию Vietnam Airlines и отели Angsana и Banyan Tree сами знают, за что.
